Когда-то на том месте процветал Адов Городок.

— Путь неблизкий, — сказал я.

— Проверим, дойдешь ли, — отозвался он.

Он держался в приличном отдалении от меня, чтобы не было нужды нести пистолет в руке, а когда встречалось серьезное препятствие (были один-два спуска, где камни осели и покрылись коварной слизью), просто ждал, пока я переберусь через него, а потом трогался дальше.

Спустя некоторое время я приободрился. В пору катастроф важнее всего местные новости, а мой палец, сломанный или нет, похоже, стал гнуться чуть получше, да и ушибленная левая рука освоила еще несколько маленьких движений, не причиняющих боли. Вдобавок мой страх не был беспросветным. Несмотря на то что я слышал об Уодли в тюрьме, я не всегда воспринимал его серьезно. В конце концов, когда нас выгнали из колледжа, я видел, как он плачет. С другой стороны, мне не хотелось провоцировать его указательный палец на решительные действия, и я старался не делать резких жестов. Сейчас вряд ли стоило полагаться на одни только юношеские впечатления.

Одолев больше половины пути, я попросил передышки. Он кивнул и сел футах в десяти от меня, достаточно близко, чтобы можно было разговаривать. Теперь пистолет снова был у него в руке. Именно в это время он быстро просветил меня относительно некоторых деталей. Ему хотелось говорить.

Коротко: Ниссен мертв. Студи мертв. Бет покинула город вместе с Тесаком Грином.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил я.

— Я видел, как Тесак убил Студи. И как Бет с Тесаком собирались ехать. Я же сам им и денег дал. Они отправились в фургоне, который ты раздолбал. Это ее фургон.

— Куда они поехали?

— Бет подумывала о том, чтобы навестить своих папашу с мамашей в Мичигане. Вроде бы они на пенсии и живут в Шарлевуа.

— Тесак, наверное, произведет на жителей Шарлевуа неизгладимое впечатление.

— Импозантным неграм рады везде, кроме Нью-порта, — серьезно заявил он.

— Бет не было жалко Паука?

— Я сказал ей, что он удрал. Она не слишком огорчилась. Сказала, что хочет продать дом. По-моему, она уже давно скучала по Мичигану.

— Она знает, что Студи мертв?

— Нет, конечно. От кого бы?

Я попытался сформулировать следующий вопрос потактичнее, как если бы разговаривал с незнакомцем и рассказал ему анекдот про поляка, а затем решил спросить: «Ну а вы-то, случаем, не поляк?» С достаточной долей скромности в голосе я осведомился:

— Ты знаешь, кто убил Паука?

— Ну я, если тебе так интересно.

— Ты?

— Гнусно все это, — сказал Уодли.

— Он что, хотел содрать с тебя денег?

— Да.

— Можно спросить, за что?

— Тим, я полагаю, что недавно у тебя были хлопоты с головами. А вот мне достались тела. Понимаешь, Паук со Студи занимались похоронами.

Я отважился на догадку.

— Они похоронили тела? — спросил я.

— Обеих женщин.

— Где? Я хотел бы знать.

— Как раз там, куда мы направляемся.

— С ума сойти.

Мы помолчали.

— Прямо в Адовом Городке, — сказал я.

Он кивнул.

— Знаешь об Адовом Городке? — спросил я.

— Конечно. Пэтти Ларейн рассказывала. У нее это был пунктик. Плохо, что ее останки теперь в разных местах.

— Для нее — пожалуй.

— Где ее голова? — спросил Уодли.

— На дне моря. Точнее сказать не могу. Меня там не было.

— Впрочем, я не думаю, что стал бы оказывать ей такую большую честь, — произнес он, — как собирать ее куски воедино.

Не придумав толкового ответа, я спросил:

— А где похоронены Студи с Пауком?

— Там же, поблизости. Они у меня все рядышком. Две женщины и два мужика. Они так близко друг к другу, что если их души вылезли наружу, они могут сплясать вместе. — Его сотрясла легкая судорога веселья, но поскольку оно было беззвучным, я не могу сказать, ожидал ли кто-нибудь из нас ответного смеха из моих уст.

Потом он поднял пистолет и выстрелил в воздух. Как я и думал, грохота не было — раздался такой звук, словно хлопнули надутым бумажным пакетом, только и всего.

— Зачем это? — спросил я.

— От восторга, — сказал он.

— А-а.

— Мне хорошо. Я справился с похоронами. Пришлось изрядно повозиться.

— Разве Тесак тебе не помогал?

— Нет, разумеется. Я же сказал тебе, что отправил его с Бет. Такому супермену не стоит задерживаться в одном штате. Я и раньше знал, что он силен, но он убил Студи голыми руками. Задушил, и все.

— Где?

Мне почудилось, что на его лице промелькнула злорадная гримаса. Я говорю «почудилось», так как лунный свет не позволял видеть ясно, однако у меня возникло впечатление, что он решил не реагировать на мой вопрос только ради удовольствия оставить меня без ответа.

— Какая тебе разница? — спросил он наконец.

— Просто любопытно.

— До чего сильна в человеке тяга к знаниям, — сказал он. — Думаешь, если я все-таки убью тебя, а я не говорю, убью или нет, — честно сказать, мне это и самому неизвестно, — ты считаешь, что сойдешь в ту глубокую темень лучше вооруженным, если некоторые твои сомнения развеются?

— Да, у меня и впрямь есть такое чувство.

— Хорошо. У меня тоже. — Он криво ухмыльнулся. — Все это произошло в лесу под Провинстауном. Недалеко от шоссе — там у Студи маленькая хижина. Очень укромное местечко. Мы поссорились.

— И ты оставил их обоих лежать в хижине, а сам повел Тесака в гости к Бет?

— Да.

— И они уехали. Вот так сразу?

— Ну, кое-что у них еще вчера вечером начало ладиться. Видимо, она неплохо повеселилась с ним, когда ты ушел из «Брига». А я только подтолкнул их к тому, чтобы уехать вместе.

— Но почему Тесак убил Студи?

— Потому что я его науськал. — Уодли кивнул. — Сказал ему, что Студи прикончил Пэтти Ларейн и избавился от трупа, скормив его своим собакам.

— Господи Боже.

— Насколько я знаю, — произнес Уодли, — у Студи и одной-то собаки не было. Хотя с виду не скажешь. У таких дворняг, как он, должны быть свои звери.

— Бедняга Студи. Он и вправду убил Пэтти Ларейн?

— Нет.

— Тогда кто же?

— Может, я тебе и скажу… погодя. — Он погрузился в такую задумчивость, что я подумал, не начнет ли дуло его пистолета опускаться, но нет. Оно по-прежнему смотрело на меня. Пожалуй, это было не менее эффективно, чем яркая лампа, бьющая в глаза во время допроса.

— Ну, — наконец промямлил я, — пойдем, что ли.

— Ага, — сказал он и поднялся.

Мы пошли дальше.

— Можно еще вопрос?

— Пожалуйста.

— Как ты умудрился дотащить их обоих до самого Адова Городка?

— Я просто положил их в багажник и отвез в дом, который снимаю. Это в Бич-Пойнте, между прочим. Там сейчас никого нет. Так что не надо было особой ловкости, чтобы переправить тела на мой катер. Тем более в темноте.

— Разве они такие уж легкие?

— Я немного сильнее, чем кажется.

— Раньше ты был не очень сильный.

— Тим, теперь я качаю мышцы в спортзале.

— Мне бы так.

— Может, еще займешься.

— Значит, ты перевез тела по воде в Адов Городок и похоронил там?

— Только мужчин. Вообще-то мне следовало с самого начала взять на себя все похороны. Если бы я не откладывал это маленькое мероприятие, Паук со Студи никогда не получили бы шанса что-нибудь из меня вытрясти.

— Но в любом случае после этих последних похорон ты вернулся на своем катере домой, в Бич-Пойнт?

— Да.

— И нашел меня по маячку?

— Нет, маячок ты выбросил. — На его лице снова появилась кривоватая улыбка. — А на тебя я случайно наткнулся.

— Поразительно.

— Я люблю красивые повороты судьбы, — сказал он. — Может, ради них-то все и затеяно.

— Может, — сказал я.

— Как у тебя дела с deja vu? — спросил он. — У меня эта способность здорово развита. Сомневаюсь, чтобы хоть одну ситуацию мы переживали только раз. Может, на втором круге от нас ждут большего.

— Не знаю, — сказал я.

Мы продолжали идти.

— Надо признаться, что я высматривал твою машину, — сказал он. — Ездил по городу, пока не увидел «порше».